(no subject)
Святой Антоний
Чёрный пудель виляет обрубком хвоста,
Лунный глаз закатился сквозь бойницу в келью,
У монаха дремотный сверчок на устах
Заливается сумерек стрельчатой трелью.
В этот час всё возможно - чего не проси,
Можно чётки святого и лист календарный,
Или топот погони и ветра мотив,
И цыганское пенье над дрожью гитарной.
Рой прозрачных видений, слепя белизной,
Раздвигает и сводит скрипучие стены,
Вот - уродец рогатый в короне с метлой,
Вот - молящийся рыцарь встаёт на колени.
Горбуны и химеры, крылатый вампир,
Над котлами кипящими юные ведьмы,
Арки теней глазниц, где вращается мир,
И Валгаллы громада над облаком медным.
Позабытые боги, деревья в реке,
Алфавитов неведомых звёздные буквы,
Бег извилистых жилок по тонкой руке
На нивидимых нитях подвешенной куклы.
Чёрный пудель виляет обрубком хвоста,
Лунный глаз закатился сквозь бойницу в келью,
У монаха дремотный сверчок на устах
Заливается сумерек стрельчатой трелью.
Чёрный пудель виляет обрубком хвоста,
Лунный глаз закатился сквозь бойницу в келью,
У монаха дремотный сверчок на устах
Заливается сумерек стрельчатой трелью.
В этот час всё возможно - чего не проси,
Можно чётки святого и лист календарный,
Или топот погони и ветра мотив,
И цыганское пенье над дрожью гитарной.
Рой прозрачных видений, слепя белизной,
Раздвигает и сводит скрипучие стены,
Вот - уродец рогатый в короне с метлой,
Вот - молящийся рыцарь встаёт на колени.
Горбуны и химеры, крылатый вампир,
Над котлами кипящими юные ведьмы,
Арки теней глазниц, где вращается мир,
И Валгаллы громада над облаком медным.
Позабытые боги, деревья в реке,
Алфавитов неведомых звёздные буквы,
Бег извилистых жилок по тонкой руке
На нивидимых нитях подвешенной куклы.
Чёрный пудель виляет обрубком хвоста,
Лунный глаз закатился сквозь бойницу в келью,
У монаха дремотный сверчок на устах
Заливается сумерек стрельчатой трелью.