(no subject)
И опять таки достаточно старое...
Лето 1994
Ты вся из пуха тополей и отраженья
на Смоленке. и рыбы в глубине
суть окон, где дыханье занавесок
скрывает комнаты от посторонних глаз
и создаёт движенье рук на складках.
мне помнится ветвями из ресниц
с тобой мы рисовали странный город
переплетая травы и дома
в звон колоколен, купола, трамваи
прохожих и течение реки.
тогда от немоты родилось солнце
и заслонив его твоё лицо
склонилось ожидая слов и тени,
и зной струился запахом волос
перевернув округлость горизонта.
очнувшись, искривлённые гортанью
мы говорили чувства и впопад
оказывались лишь прикосновенья
на выдохе переполняя грудь
сплетались корни жил и капли пота.
и понимать нас мог тогда лишь тот,
кто сам из пуха тополей и отраженья
из Смоленки смотрел, и рыбий глаз
его вращался время возвращая
в круг циферблата...
Лето 1994
Ты вся из пуха тополей и отраженья
на Смоленке. и рыбы в глубине
суть окон, где дыханье занавесок
скрывает комнаты от посторонних глаз
и создаёт движенье рук на складках.
мне помнится ветвями из ресниц
с тобой мы рисовали странный город
переплетая травы и дома
в звон колоколен, купола, трамваи
прохожих и течение реки.
тогда от немоты родилось солнце
и заслонив его твоё лицо
склонилось ожидая слов и тени,
и зной струился запахом волос
перевернув округлость горизонта.
очнувшись, искривлённые гортанью
мы говорили чувства и впопад
оказывались лишь прикосновенья
на выдохе переполняя грудь
сплетались корни жил и капли пота.
и понимать нас мог тогда лишь тот,
кто сам из пуха тополей и отраженья
из Смоленки смотрел, и рыбий глаз
его вращался время возвращая
в круг циферблата...
