на ворохе одежды свод ступни,
от шеи до лобка невнятность речи
за Ангелом падения парит.
подбритость двуязычною аркадой
возводит к восклицанию сквозняк,
эрэкцией отщёлкивая кадры
к телестности тягучего глотка.
прикушена губа и струйка тени
на веках размывает тушь в акорд
молитвы бессловесной на коленях
оргазма перехлёстывая хор.
